цвета пальто?- ухмыляясь, спросил Мотылек.
-Серенькое, кажется.
-Так это ж мое!- испуганно закричал Кузя и, как заяц, помчался в переднюю.
-Действительно ты видел пальто в ведре?
-Ничего подобного. Просто хотел, чтобы Кузя размял себе ноги. Это ему наказание за ридикюль!
Вошла Анна Матвеевна, расцеловалась с Принцессой, села напротив, поглядела на нее, укоризненно покачала головой и вступила с Принцессой в обычную для них обеих беседу:
-Где дети?
-Какие дети?- удивилась Принцесса.
-Как какие? Твои!
-Да у меня, нянечка, нет детей.
-А почему нет?
-Не знаю, нянечка. Бог не посылает.
-«Бог не посылает». Лень все твоя проклятая. И в кого ты такая уродилась?!
-В кого? В Венеру Милосскую,- подсказал Мотылек.
-В Кузю,- поправил Новакович.- Впрочем, это одно и то же: если Кузе оборвать руки — получится форменная Венера Милосская для бедных.
-Ах, милые мои,- сказала старая нянька, пригорюнившись.- То есть до чего мне хочется ребеночка нянчить — сказать даже невозможно.
-Да,- грустно улыбнулся Меценат.- Этого товара не держим. Так как же, господа, насчет сегодняшнего торжества?
Мотылек выручил.
-Да очень просто! На Караванной есть превосходный кавказский кабачок с восточными кабинетами. Пойдем туда — чудное винцо!
-А тебе бы только винцо, бесстыдник,- упрекнула нянька.
-Я не виноват, пышная Кальвия. У меня мамка была пьяница. У нее даже два сорта молока было: левая грудь — бургундское, правая — бордосское.
-Тьфу!- негодующе сплюнула Анна Матвеевна.- С вами поговоришь — только нагрешишь. В постный день оскоромишься.
Решили идти на Караванную. Мотылек заявил, что он еще должен заехать в редакцию своего журнала, устроить редактору скандал, после чего не замедлит явиться; а все прочие с гамом и шумом, резко выделяясь на сонном фоне невозмутимой статуарной Принцессы, зашагали по улице, и, когда ввалились в кабачок, изо всех занятых кабинетов высунулись обеспокоенные шумом головы.
Вера Антоновна выбрала самый уютный уголок, окружила себя подушками и замерла, как изумрудная ящерица на горячем солнце, откинув на спинку дивана свою великолепную голову.
-Что вы будете кушать, Ваше Высочество?- спросил Меценат, нежно целуя ее руку.- Есть шашлык карский, есть обыкновенный.
-А какая разница?- осведомилось дремлющее Ее Высочество.
-Обыкновенный шашлык маленькими кусочками, на вертеле, карский — большим куском.
-Так его еще резать надо? Лучше тогда обыкновенный!
-И мне!- присоединился Кузя.
Через двадцать минут приехал Мотылек. Губы его дрожали, и глаза метали гневные молнии. Число морщин на лбу возросло в угрожающей лицу прогрессии.
-Подлецы!- закричал он еще с порога.- Подлые рабы!
-Что случилось, Мотылек?- беспокойно глянул ему в глаза Меценат.- Ты чемто расстроен?
-Ах, Меценат! Вы представить себе не можете, что за олух наш редактор! Я уже три года секретарь журнала и считаю, что приобрел себе известный вес и положение… Сдаю в набор свое стихотворение «Тайна жемчужной устрицы», помните, еще оно вам очень понравилось, вдруг он мне заявляет: «По техническим условиям не может быть напечатано!» — «Это что еще за технические условия?!» — «Размер велик! 160 строк».- «Да ведь стихотворение хорошее?!» — «Замечательное».- «Так чего ж его не напечатать?!» Он опять: «Потому что длинное!» — «Но ведь хорошее?» — «Хорошее».- «Так почему не напечатаете?» — «Размер велик». Взвыл я. «У Пушкина,- говорю,- поэмы были на две тысячи строк! Вы бы и Пушкина не напечатали?!» — «Нет,- говорит,- не напечатал бы». Ну, знаете, Меценат… Насчет себя бы я еще мог простить, но — Пушкин! Озверел я. «Да вы знаете, кто такой Пушкин?!» — «А вы знаете, что такое технические условия?» Я ему Пушкиным по голове, а он мне техническими условиями по ногам. Встал