царствовать Борис. Во время венчания на царство Борис сказал:
- Клянусь, что у меня не будет ни одного бедняка.
Он честно сдержал слово. Не прошло и пяти лет царствования Бориса, а уж ни одного бедняка нельзя было сыскать во всей стране с огнем.
Все перемерли от голода и болезней.
По отцу Борис был татарин, по матери русский, а по остальным родственникам неизвестно кто. Но правил он, как полагалось в те времена, благополучно. Давал обещания, казнил, ссылал и искоренял крамолу.
Но ни казнями, ни ссылками, ни другими милостями ему не удалось снискать любви народа. Имя "Борис" произносилось с иронией.
- Какой он "Борис", - говорили про него втихомолку. - Борух, а не Борис. Борис Годун или, еще вернее, Борух Годин. Знаем мы этих Борисов...
Многие уверяли, что своими ушами слышали, как Борис разговаривал с Гурляндом и Гурьевым по-еврейски, когда он еще был премьером.
- Только и слышно было, что гыр-гыр-гыр, - рассказывали бояре. - Потом все трое пошли в синагогу.
Когда появились первые слухи о самозванце, народ тайно стал изменять Борису. Узнав про самозванца, Борис позвал Шуйского.
- Слышал? - спросил царь.
- Слышал! - ответил Шуйский.
- Это он, Дмитрии?
Шуйский отрицательно покачал головой.
- Никак нет. При мне убивали. Это не тот.
- Кто же, по-твоему, этот самозванец?
- Мошенник какой-то! - ответил Шуйский. - Мало ли нынче мазуриков шляется.
Борис отпустил Шуйского и велел созвать бояр. Бояре пришли. Борис вышел и обратился к ним белыми стихами:
- "Достиг я высшей власти..."
Бояре переглянулись. Послышался шепот:
- У Пушкина украл! У Пушкина украл! Борис сделал вид, что ничего не слышит, и продолжал:
- "Седьмой уж год я царствую..."
Тут чей-то негодующий голос резко прервал Бориса:
- Это грабеж! Своего же поэта грабит!
- В самом деле! - послышался другой голос. - Иностранного поэта хоть ограбил бы, а то своего. Сразу зашумели все:
- Посреди бела дня белые стихи красть!
Борис стоял бледный, как полотно железной дороги.
Кто-то закричал:
- Пойдем вязать Борисовых щенков!
- Это тоже из Пушкина! - закричали точно из-под земли выросшие Венгеров и Лернер. - Не смей трогать!
Но их никто не слушал. Все бежали душить семью Бориса.
Сам Борис чрез знакомого фармацевта, которому он пред тем устроил правожительство в Москве, достал арбуз с вибрионами и отравился.
Лжедмитрий I
Первый самозванец был родом из Одессы. Его настоящее имя до сих пор неизвестно, но псевдоним "Лжедмитрий I" был в свое время не менее популярен, чем псевдонимы "Максим Горький", "Сологуб" и др.
В приказчичьем клубе он научился грациозно танцевать мазурку, чем сразу расположил к себе сердца поляков.
- От лайдак! - восхищались поляки. - Танцует, как круль!
Последнее слово сильно запало в душу Лжедмитрия.
- Разве уж так трудно быть королем? - думал он, лежа у себя на убогой кровати. - Нужна только удача. Ведь Фердинанд и Черногорский князь стали королями. Нужно только заручиться поддержкой сильной державы.
Тут он невольно начинал думать про Польшу.
- Сами говорят, что танцую, как круль. Пойти разве и сказать им, что я действительно круль... Они всему поверят. Лжедмитрий не ошибся. Когда он объявил полякам, что он царевич Дмитрий, они бросились его обнимать.
