|
Крах семьи Дромадеровых
Существует такой афоризм:
"Семья -- это государство в миниатюре". И никогда этот афоризм не был так понятен и уместен, как в 1919 году.
В семье Дромадеровых сегодня торжественный день: после долгих совещаний с женой и домочадцами глава семьи решил выпустить собственную монетную единицу.
Долго толковал он с женой о монетном обращении, об эмиссионном праве, о золотом запасе, и, наконец, все эти государственные вопросы пришли к благополучному разрешению.
Тезисы финансовой стороны дела были выработаны такие:
I. Семья Дромадеровых для внешних сношений с другими семьями и учреждениями выпускает собственную монетную единицу.
II. Ввиду отсутствия металлов монетная единица будет бумажная. Примечание. При изготовлении монеты надлежит принять все меры к тому, чтобы затруднить подделку монеты.
III. Для того, чтобы избежать перенасыщения рынка кредитными билетами семьи Дромадеровых, вводится эмиссионное право.
IV. О золотом запасе. Выпущенные кредитные билеты семьи Дромадеровых обеспечиваются всем достоянием госуд..., т. е. семьи Дромадеровых, имеющей в своих кладовых два золотых массивных браслета, брошь, четыре кольца и двое золотых часов с золотой же массивной цепью.
V. Министром финансов назначается жена Дромадерова; ей же предоставляется право разрешения эмиссий.
Монетный двор был устроен на столе, в кабинете главы семьи.
Материалом для изготовления кредиток послужили три сотни когда-то заказных и испорченных визитных карточек, на которых по недосмотру типографщика было напечатано:
"Николай Тетрович Дромадеров".
Сын Володька оттискивал на оборотной стороне карточек гуттаперчевые цифры "3 р.", "5 р.", "10 р.", отец ставил сбоку подпись, а гимназистка Леночка внизу приписывала:
"Обеспечивается всем достоянием семьи Др.".
"За подделку кредитных билетов виновные преследуются по закону".
-- Морду буду бить, -- свирепо пояснял отец семейства эту юридическую предпосылку. -- Лучше бы ему, подлецу, и на свет не родиться. Ну-с, эмиссионное право на 2 тысчонки выполнили. Соня! прячь в комод деньги и остаток материалов.
-- Папочка, -- попросил Володька. -- Можно мне выпустить свои полтиничные боны? Так, рублей на пятьдесят?
-- Еще чего! -- рявкнул отец. -- Я тебе покажу заводить государство в государстве!! Не сметь.
-- Ну, слава богу, -- вздохнула жена Соня. -- Наконец-то у нас есть человеческие деньги. Коля, я возьму 29 рублей, схожу на рынок. А то у нас на кухне совсем сырья нет.
-- Сырья одного мало, -- возразил Дромадеров. -- Его еще обработать надо. Потребуется топливо и рабочие руки.
-- Так я возьму еще сто рублей. Куплю дров и найму кухарку.
-- Только скорей, а то население голодает.
На бирже новая монетная единица была встречена очень благожелательно.
В зеленной лавке дромадерки сразу были приняты без споров сто за сто, а мясник даже предпочитал их керенкам, на которых были очень сомнительные водяные знаки.
-- Верные деньги, -- говаривал он. -- Это не то, что советская дрянь. Обеспеченная, как говорится, блохой на аркане. Опять же скворцовки я приму, воропьяновки я приму, потому -- и Скворцов господин и Воропьянов господин -- очень даже солидные финансовые заборщики. Их даже в казначействе принимают. А волосаток мне и даром не надо, потому что -- это уж все знают -- господин Волосатов сущий жулик, и свое эмиссионное право превысил раз в десять! А золотого запаса у него разве только коронка на зубе.
На денежном рынке дромадерки заняли прочное положение: при котировке за них давали даже скворцовки с некоторым лажем, а волосатовки предлагали триста за сто дромадерок -- и то не брали!
Жена Соня расширяла два раза эмиссионное право, рынок искал дромадерок, как араб ищет воду в знойной пустыне, сам Дромадеров стал уже искоса с вожделением поглядывать на международный рынок, допытываясь у всех встречных -- почем вексельный курс на Лондон и Париж -- как вдруг...
Но тут мы должны предоставить слово самому Дромадерову... Только он своим энергичным стилем может изобразить весь тот ужас, всю ту катастрофу, которая постигла так хорошо налаженный монетно-финансовый аппарат:
-- Сначала обратил я внимание, что у подлеца Володьки появились цветные карандаши, конфекты и даже серебряные часы-браслет... "Где взял, каналья?" -- "Карандаши, -- говорит, -- товарищ подарил и конфекты тоже, а часы-браслет нашел"... Ну, нашел и нашел; ну, подарили и подарили... Ничего я себе такого не думал... Вдруг, слышу, говорят, Володька на биллиарде сто рублей проиграл... "Где деньги взял?" -- "Часы, -- говорит, -- продал". -- "Врешь! Они у тебя на руке!" -- "Это я, -- говорит, -- другие нашел"... Подозрительно, а? Стал я приглядываться к дромадеркам, которые мне изредка в руки попадали, -- глядь, а на двух вместо "Тетрович" -- "Петрович" напечатано.
Я к Володьке... "Ты, анафема? Признавайся!!" В слезы. Покраснел, как рак... "Я, -- говорит, -- папочка, только расширил эмиссионное право"... Ну, показал я ему это расширение права... До сих пор рука опухшая!..
-- Чем же это все кончилось? -- спрашивал сочувственный слушатель.
-- Крахом! -- отвечал несчастный отец, проливая слезы. -- Кончилось тем, что теперь волосатовки идут выше: за одну волосатовку четыре дромадерки... Каково? Все финансовое хозяйство разрушил, подлый мальчишка!
|
