Леденящая душу история Эту историю рассказал мне один очень симпатичный человек. -- Видите, -- сказал он мне, показывая в театре на сидящего в ложе полного блондина. -- Видите этого господина? Инженер Пятеркин. Замечательно светлая личность! Я очень хотел поступить к нему на службу и представьте себе -- никак, ну, никак -- не могу! -- Что ж... не хочет он, что ли? -- спросил я вяло, без любопытства, как спрашивают обыкновенно, предчувствуя впереди скучный, безынтересный рассказ. -- Он-то не хочет? Да он спит и видит, чтобы меня к себе залучить! -- Значит, вы не хотите? -- Хочу! С руками и ногами готов пойти! -- Понимаю! Значит, дело у вас еще не открылось? -- На полном ходу дело! -- Догадался: вакансий нет? -- Есть! Как раз для меня! -- Жалованье маленькое, что ли? -- Еще вчера он предлагал мне 20 тысяч в месяц! -- Да провалитесь вы! В чем же дело?! Он хочет, вы хотите, дело интересное, жалованье большое, -- а поступить не можете! И тут, отведя меня в уголок за дверью, он рассказал мне одну из самых диких историй наших диких дней. ...Этот Пятеркин обо мне очень много наслышан. Как-то встречает меня: -- Поступайте ко мне на службу! -- К вам-то? Да с удовольствием! А какое жалованье? -- Три тысячи в месяц. -- Пожалуй, подходит. Закончу дела на своей теперешней службе и через две недели к вам. Закончил я дела, собрался к инженеру Пятеркину, узнала жена, одобрила. Потом спрашивает: -- А какое жалованье? -- Три тысячи. -- С ума ты сошел? Не хватит! -- Постой... А я уже две недели тому назад покончил с ним. -- То было две недели тому назад, а то теперь! Тогда масло стоило 30 рублей фунт, а теперь 45, тогда ботинки стоили тысячу рублей, а теперь полторы. И все так... Пойди, измени условия! Прихожу: рассказываю. Инженер Пятеркин, как я уже изволил вам докладывать, -- светлая личность! Да, говорит, вы правы... За эти две недели жизнь поднялась в полтора раза. Хорошо. Будете вы у меня получать четыре с половиной тысячи! Радостный, побежал я к жене. До того бежал, что вспотел, пронизало меня ветром, пришел домой и слег. Инфлуэнца. Две недели провалялся. Встал, собираюсь к инженеру Пятеркину. А жена опять: -- Постой! Как же ты будешь получать четыре с половиной тысячи, когда жизнь опять вздорожала на 35 процентов. Масло, что стоило 2 недели тому назад 45 -- теперь 60, ботинки вместо полуторы -- две тысячи! Пошел я к этой светлой личности -- Пятеркину, рассказал. С одного слова все понял человек! -- Верно, -- говорит. -- Ежели, -- говорит, -- по маслу равняться -- цена вам шесть тысяч. Только подождите две недельки. Пока вы болели, я на ваше место взял на месяц временного человека. Дослужит он и уйдет. А вы на его место. Подождал я две недели, собираюсь идти к Пятеркину. Жена опять: -- А на какое жалованье? -- Шесть тысяч. -- Что ты, милый! Как же можно на шесть тысяч прожить, когда масло уже 120, ботинки -- четыре тысячи... Прихожу к этой буквально замечательной личности Пятеркину -- рассказываю... -- Верно, -- говорит. -- Если уж начали мы по маслу равняться и по ботинкам -- так и будем продолжать. Значит, полагается вам 9 тысяч. Контракт на 3 года, как у нас установлено... Тут меня и осенило. -- Позвольте! -- говорю. -- Ежели за это время каждый месяц цены на все увеличиваются вдвое, то как же я могу застыть на одном и том же жалованье? Ведь этак я месяца через три умру с голода. До чего это была светлая личность -- сказать даже не могу. -- Верно, -- кричит, -- совершенно бесспорно! Тогда мы, если вы хотите, сделаем расчет прогрессивный. Два месяца тому назад сколько стоило масло? -- 30 рублей. -- Месяц тому назад? -- 60. -- Теперь? -- Значит, 120. -- Ботинки? -- То же самое: тысяча -- две тысячи -- четыре тысячи... -- Так-с, -- говорит, -- теперь, когда мы математически установили вздорожание жизни в месяц ровно вдвое (ох, и математик же был шельма! Светлая голова! Недаром -- инженер!)... то теперь мы, -- говорит, -- равняясь по маслу и ботинкам, исчислим математически и увеличение вашего жалованья... Этот месяц вы получите 9 тысяч, второй -- 18, третий -- 36, четвертый -- 72, пятый -- 134, шестой -- 288, седьмой -- 576, восьмой... ну не будем, для ровного счета считать -- миллион в месяц. На девятый месяц -- 2 миллиона, десятый -- четыре, одиннадцатый -- 8, двенадцатый -- 16 миллионов. Он погрузился в вычисления, потом оторвался, покрутил головой: -- Гм... да! Выходит, что к концу второго года вы получите ежемесячно 64 миллиарда, а к середине третьего года свыше четырех биллионов в месяц. -- Многовато, -- задумчиво сказал я. -- Да дело, пожалуй, этого не выдержит. -- И возиться с ними, с такой уймой деньжищ, тоже, знаете, затруднительно. Ведь эти четыре биллиона домой привезти -- обоз нанимать придется! -- И верно! А сколько миллиардов один обоз будет стоить? Да помещение для хранения нужно. Сухое, железобетонное! Да страховка от пожара, да сторожа, да счетчики... Говорю ж вам -- светлая был голова инженер Пятеркин -- все высчитал -- даже сторожей не забыл! Сидим мы, молчим оба -- грустные-прегрустные. -- Что ж теперь делать, -- спрашиваю. -- Может, плюнуть пока на эти расчеты и поступить к вам тысяч на десять!.. А там видно будет. -- А контракт на 3 года? Ведь по уставу нашего общества -- мы без контракта не можем. Вздохнул я. Ушел. И так вот до сих пор хожу я к нему. Поговорим, поговорим и разойдемся. И мне хочется служить, и ему страх, как хочется, чтобы я поступил. И прошло уже с тех пор три недели. И масло уже 180, ботинки вчера жене купил -- 7000, значит, наш расчет "по маслу" был верен, а поступить все не могу!.. Сойдемся оба и чуть не плачем... Голова рассказчика уныло свисла на грудь. -- А я, собственно, не понимаю, -- заметил я, -- почему вам было не подписать контракт на эти 4 биллиона? Получали бы вы 4 биллиончика в месяц, а ботинки стоили бы тогда биллиончика три... -- Мы-то оба понимаем, но главное -- перевозка! Да наем сухого железобетонного сарая, да сторожа, да счетчики, да кассиры... Инженер Пятеркин -- светлейшая голова -- он уж все высчитал! Да... Страшные, леденящие кровь драмы совершаются около нас каждый день, а мы проходим себе мимо, как дураки, и ничего не замечаем...
|