|
Леденящая душу история
Эту историю рассказал мне один очень симпатичный человек.
-- Видите, -- сказал он мне, показывая в театре на сидящего в ложе полного блондина. -- Видите этого господина? Инженер Пятеркин. Замечательно светлая личность! Я очень хотел поступить к нему на службу и представьте себе -- никак, ну, никак -- не могу!
-- Что ж... не хочет он, что ли? -- спросил я вяло, без любопытства, как спрашивают обыкновенно, предчувствуя впереди скучный, безынтересный рассказ.
-- Он-то не хочет? Да он спит и видит, чтобы меня к себе залучить!
-- Значит, вы не хотите?
-- Хочу! С руками и ногами готов пойти!
-- Понимаю! Значит, дело у вас еще не открылось?
-- На полном ходу дело!
-- Догадался: вакансий нет?
-- Есть! Как раз для меня!
-- Жалованье маленькое, что ли?
-- Еще вчера он предлагал мне 20 тысяч в месяц!
-- Да провалитесь вы! В чем же дело?! Он хочет, вы хотите, дело интересное, жалованье большое, -- а поступить не можете!
И тут, отведя меня в уголок за дверью, он рассказал мне одну из самых диких историй наших диких дней.
...Этот Пятеркин обо мне очень много наслышан.
Как-то встречает меня:
-- Поступайте ко мне на службу!
-- К вам-то? Да с удовольствием! А какое жалованье?
-- Три тысячи в месяц.
-- Пожалуй, подходит. Закончу дела на своей теперешней службе и через две недели к вам.
Закончил я дела, собрался к инженеру Пятеркину, узнала жена, одобрила. Потом спрашивает:
-- А какое жалованье?
-- Три тысячи.
-- С ума ты сошел? Не хватит!
-- Постой... А я уже две недели тому назад покончил с ним.
-- То было две недели тому назад, а то теперь! Тогда масло стоило 30 рублей фунт, а теперь 45, тогда ботинки стоили тысячу рублей, а теперь полторы. И все так... Пойди, измени условия!
Прихожу: рассказываю. Инженер Пятеркин, как я уже изволил вам докладывать, -- светлая личность! Да, говорит, вы правы... За эти две недели жизнь поднялась в полтора раза. Хорошо. Будете вы у меня получать четыре с половиной тысячи!
Радостный, побежал я к жене. До того бежал, что вспотел, пронизало меня ветром, пришел домой и слег.
Инфлуэнца.
Две недели провалялся. Встал, собираюсь к инженеру Пятеркину.
А жена опять:
-- Постой! Как же ты будешь получать четыре с половиной тысячи, когда жизнь опять вздорожала на 35 процентов. Масло, что стоило 2 недели тому назад 45 -- теперь 60, ботинки вместо полуторы -- две тысячи!
Пошел я к этой светлой личности -- Пятеркину, рассказал.
С одного слова все понял человек!
-- Верно, -- говорит. -- Ежели, -- говорит, -- по маслу равняться -- цена вам шесть тысяч. Только подождите две недельки. Пока вы болели, я на ваше место взял на месяц временного человека. Дослужит он и уйдет. А вы на его место.
Подождал я две недели, собираюсь идти к Пятеркину.
Жена опять:
-- А на какое жалованье?
-- Шесть тысяч.
-- Что ты, милый! Как же можно на шесть тысяч прожить, когда масло уже 120, ботинки -- четыре тысячи...
Прихожу к этой буквально замечательной личности Пятеркину -- рассказываю...
-- Верно, -- говорит. -- Если уж начали мы по маслу равняться и по ботинкам -- так и будем продолжать. Значит, полагается вам 9 тысяч. Контракт на 3 года, как у нас установлено...
Тут меня и осенило.
-- Позвольте! -- говорю. -- Ежели за это время каждый месяц цены на все увеличиваются вдвое, то как же я могу застыть на одном и том же жалованье? Ведь этак я месяца через три умру с голода.
До чего это была светлая личность -- сказать даже не могу.
-- Верно, -- кричит, -- совершенно бесспорно! Тогда мы, если вы хотите, сделаем расчет прогрессивный. Два месяца тому назад сколько стоило масло?
-- 30 рублей.
-- Месяц тому назад?
-- 60.
-- Теперь?
-- Значит, 120.
-- Ботинки?
-- То же самое: тысяча -- две тысячи -- четыре тысячи...
-- Так-с, -- говорит, -- теперь, когда мы математически установили вздорожание жизни в месяц ровно вдвое (ох, и математик же был шельма! Светлая голова! Недаром -- инженер!)... то теперь мы, -- говорит, -- равняясь по маслу и ботинкам, исчислим математически и увеличение вашего жалованья... Этот месяц вы получите 9 тысяч, второй -- 18, третий -- 36, четвертый -- 72, пятый -- 134, шестой -- 288, седьмой -- 576, восьмой... ну не будем, для ровного счета считать -- миллион в месяц. На девятый месяц -- 2 миллиона, десятый -- четыре, одиннадцатый -- 8, двенадцатый -- 16 миллионов. Он погрузился в вычисления, потом оторвался, покрутил головой:
-- Гм... да! Выходит, что к концу второго года вы получите ежемесячно 64 миллиарда, а к середине третьего года свыше четырех биллионов в месяц.
-- Многовато, -- задумчиво сказал я.
-- Да дело, пожалуй, этого не выдержит.
-- И возиться с ними, с такой уймой деньжищ, тоже, знаете, затруднительно. Ведь эти четыре биллиона домой привезти -- обоз нанимать придется!
-- И верно! А сколько миллиардов один обоз будет стоить? Да помещение для хранения нужно. Сухое, железобетонное! Да страховка от пожара, да сторожа, да счетчики...
Говорю ж вам -- светлая был голова инженер Пятеркин -- все высчитал -- даже сторожей не забыл! Сидим мы, молчим оба -- грустные-прегрустные.
-- Что ж теперь делать, -- спрашиваю. -- Может, плюнуть пока на эти расчеты и поступить к вам тысяч на десять!.. А там видно будет.
-- А контракт на 3 года? Ведь по уставу нашего общества -- мы без контракта не можем.
Вздохнул я. Ушел.
И так вот до сих пор хожу я к нему. Поговорим, поговорим и разойдемся. И мне хочется служить, и ему страх, как хочется, чтобы я поступил. И прошло уже с тех пор три недели. И масло уже 180, ботинки вчера жене купил -- 7000, значит, наш расчет "по маслу" был верен, а поступить все не могу!..
Сойдемся оба и чуть не плачем...
Голова рассказчика уныло свисла на грудь.
-- А я, собственно, не понимаю, -- заметил я, -- почему вам было не подписать контракт на эти 4 биллиона? Получали бы вы 4 биллиончика в месяц, а ботинки стоили бы тогда биллиончика три...
-- Мы-то оба понимаем, но главное -- перевозка! Да наем сухого железобетонного сарая, да сторожа, да счетчики, да кассиры... Инженер Пятеркин -- светлейшая голова -- он уж все высчитал!
Да... Страшные, леденящие кровь драмы совершаются около нас каждый день, а мы проходим себе мимо, как дураки, и ничего не замечаем...
|
