министру пожаловаться, а ты... Право! Напишу министру этакое официальное письмецо...
Октябрист Чикалкин сел за стол.
- Ваше высокопревосходительство! Сим довожу до вашего сведения, что произвол властей...
Перо Чикалкина застыло в воздухе. В столовой гулко пробило два часа.
- ...что произвол властей...
В столовой гулко пробило половину третьего.
- ...что произвол властей, которые...
Рука онемела. В столовой гулко пробило пять.
- ...что произвол властей, которые...
Стало смеркаться.
- Которые... произвол, котор...
И вдруг Чикалкину ударило в голову:
- А что, если...
Он схватил начатое письмо и изорвал его в клочья.
- Положим... Не может быть!.. А вдруг!
Октябрист Чикалкин долго ходил по комнате и наконец, всплеснув руками, сказал:
- Ну, конечно! Просто нужно поехать к исправнику и спросить о причине неразрешения. В крайнем случае - припугнуть.
Чикалкин оделся и вышел на улицу.
- Извозчик! К исправнику! Знаешь?
- Господи! - с суеверным ужасом сказал извозчик, - да как же не знать-то! Еще позавчерась оны меня обстраховали за езду. Такого, можно сказать, человека, да не знать! Скажут такое.
- Что же он - строгий? - спросил Чикалкин, усаживаясь в пролетку.
- Он-то? Страсть. Он, ваше высокоблагородие, будем прямо говорить - строгий человек. И-и! Порох! Чиновник мне один анадысь сказывал... Ему - слово, а он сейчас ножками туп-туп да голосом: в Сибирь, говорит, вас всех!! Начальство не уважаете!!
- Что ж он - всех так? - дрогнувшим голосом спросил Чикалкин.
- Да уж такие господа... Строгие. Если что - не помилуют.
Октябрист Чикалкин помолчал.
- Ты меня куда везешь-то? - неожиданно спросил он извозчика.
- Дык сказывали - к господину исправнику...
- Дык сказывали! - передразнил его Чикалкин. - А ты слушай ухом, а не брюхом. Кто тебе сказывал? Я тебе, дураку, говорю - вези меня в полицейское управление, а ты к самому исправнику!.. Мало штрафуют вас, чертей. Заворачивай!
- Да, брат, - заговорил Чикалкин, немного успокоившись. - В полицейское управление мне надо. Хе-хе! Чудаки эти извозчики... ему говоришь туда, а он тебя везет сюда. Так-то, брат. А мне в полицейское управление и надо-то было. Собрание, вишь ты, мне не разрешили. Да как же! Я им такое неразрешение покажу! Сейчас же проберу их хорошенько, выясню, как и что. Попляшут они у меня! Это уж такая у нас полиция - ей бы только придраться. Уже... приехали?.. Что так скоро?
- Старался, как лучше.
- Могу я видеть пристава? - спросил Чикалкин, входя. - То есть... господина пристава... можно видеть?
- Пожалуйте.
- Что нужно? - поднялся навстречу Чикалкину грузный мужчина с сердитым лицом и длинными рыжими усами.
- Я хотел бы этого... спросить вас... Могу ли я здесь получить значок для моей собачки на предмет уплаты городского налога?
- Э, черт! - отрывисто вскричал пристав. - Шляются тут по пустякам! В городской управе нужно получать, а не здесь. Герасимов, дубина стоеросовая! Проводи.
Камень на шее
I
Однажды, тихим вечером, на берегу морского залива очутились два человека.
Один был художник Рюмин, другой - неизвестно кто.
Рюмин, сидя на прибрежном камне, давно уже с беспокойством следил
