я.
- Ну, бог с вами... Ступайте.
VI
Провозвестники будущего искусства встали с колен, отряхнули брюки, вынули из петлиц ложки и, сунув их в карман, робко, гуськом вышли в переднюю.
В передней, натягивая пальто, испуганно шептались:
- Влетели в историю! А я сначала думал, что он такой же дурак, как и другие.
- Нет, с мозгами парень. Я было испугался, когда он на меня кричать стал. Вдруг, думаю, подносом по голове хватит!
- Слава Богу, дешево отделались.
- Это его твоя крыса разозлила. Придумал ты действительно: дохлую крысу на поднос повесил!
- Ну, ничего. Уж хоть ты на меня не кричи. Я крысу выброшу, а на пустое место стеариновый огарок на носке башмака приклею. Оно и прочнее. Пойдем, Вася, пойдем, пока не догнали.
Ушли, объятые страхом...
Русалка
- Вы кашляете? - учтиво спросил поэта Пеликанова художник Кранц.
- Да, - вздохнул бледный поэт. - И кроме того, у меня насморк.
- Где же это вы его схватили?
- На реке. Вчера всю ночь на берегу просидел. И нога, кроме того, ломит.
- Так, так, - кивнул головой третий из компании - угрюмый Дерягин.
- Рыбу ловили, с ума сошли или просто так?
- Просто так. Думал.
- Просто так? Думал? О чем же вы думали?
Пеликанов встал и закинул длинные светлые волосы за уши.
- О чем я думал? Я думал о них... о прекрасных, загадочных, которые всплывают в ночной тиши на поверхность посеребренной луной реки и плещутся там между купами задумчивой осоки, напевая свои странные, чарующие, хватающие за душу песенки и расчесывая гребнями длинные волосы, в которых запутались водоросли... Бледные, прекрасные, круглые руки поднимаются из воды и в безмолвной мольбе протягиваются к луне... Большие печальные глаза сияют между ветвей, как звезды... Жутко и сладостно увидеть их в эту пору.
- Это кто ж такие будут? - спросил Дерягин. - Русалки, что ли?
- Да... Русалки.
- И вы их надеетесь увидеть?
- О, если бы я надеялся! Я только мечтаю об этом...
- Рассчитываете дождаться?
- Полжизни я готов просидеть, чтобы...
Дерягин в бешенстве вскочил с кресла.
- Будьте вы прокляты, идиоты, с вашими дурацкими бреднями. Встречаюсь я с вами уже несколько лет, разговаривал с вами, как с порядочным, нормальным человеком, и вдруг, - нате, здравствуйте! Этот человек бродит по ночам по берегу реки! Зачем, спрашивается? Русалок ищет, изволите ли видеть! Бесстыдник.
- Вы не понимаете прекрасного! - сказал, свеся голову на грудь и покашливая, Пеликанов.
- Да ведь их нет! Понимаете, это чепуха, мечта! Их не существует.
Поэт улыбнулся:
- Для вас, может быть, нет. А для меня они существуют.
- Кранц! Кранц! Скажи ему, что он бредит, что он с ума сошел! Каких таких он русалок ищет?
Художник Кранц улыбнулся, но промолчал.
- Нет! С вами тут с ума сойдешь. Пойду я домой. Возьму ванну, поужинаю хорошенько и завалюсь спать. А ты, Кранц?
- Мне спать рано. Я поеду к одной знакомой даме, которая хорошо поет. Заставлю ее петь, а сам лягу на диван и, слушая, буду тянуть шартрез из маленькой-маленькой рюмочки. Хорошо-о-о!
- Сибарит! А вы, Пеликанов?
Пеликанов грустно усмехнулся:
- Вы, конечно, будете ругаться... Но я... пойду сейчас к реке, побродить... прислушаться