Бал у графини X... ...Графиня вошла в бальную залу, и ропот восхищения пробежал среди блестящих гостей... Она была одета в платье из серебристого фая, отделанного валансьенскими кружевами и лионским бархатом... На мраморной шее сверкало и переливалось роскошное бриллиантовое колье, в ушах мерцали теплым светом две розовые жемчужины, царственная головка венчалась многотысячным паради из перьев райской птицы. Два молодых человека в черных фраках с огромными вырезами белых шелковых жилетов, стоя у колонны, тихо беседовали о графине: -- Вероятно, она дьявольски богата? -- О, да. Отец дает за ней пятьсот тысяч. Кроме того, у нее тряпок -- шелковых платьев, белья самого тонкого, батистового, похожего на паутинку (мне, как другу семьи, показывали) -- всего этого тряпья наберется тысяч на 50. Три сундука и шкаф битком набиты... -- Parbleu! -- вскричал молодой щеголь, небрежно вынимая из кармана плоские золотые часы с жемчужной монограммой: -- Я, вероятно, еще успею пригласить ее на вальс! И было время: оркестр, невидимо скрытый на хорах, заиграл в этот момент упоительный вальс -- и благоухающие пары закружились... Так романисты писали раньше. А вот так романисты должны писать теперь... ...Графиня вошла в бальный сарай -- и ропот восхищения пробежал среди блестящих гостей... На графине было платье из роскошного зеленого ситца, отделанное настоящими костяными пуговицами... На алебастровой шее сверкало и переливалось роскошное колье из кусочков каменного угля, в крохотные ушки были продеты две изящных, еще не использованных спички, а царственная головка венчалась пером настоящей многотысячной курицы. Два молодых человека в изящных фраках, сшитых из мучных мешков, тихо беседовали о графине: -- Да! Отец дает за ней 18 миллионов деньгами, 2 пары шерстяных чулок и флакон из-под французских духов! -- Ничего подобного, -- вмешался третий, одетый в кретоновый смокинг из обивки кресла, лорнируя графиню в осколок пивной бутылки, вделанный в щипцы для завивки. -- Отец дает за графиней гораздо больше 18 миллионов!! -- Именно? -- Он дает за ней корову с теленком и двух уток. -- Parbleu! -- вскричал молодой щеголь в рединготе из четырех склеенных номеров вчерашней газеты. -- Я, вероятно, еще успею пригласить ее на вальс!.. Он вынул из кармана будильник на дверной цепочке, бросил на него косой взгляд и помчался к графине. И было время: граммофон хрипло заревел упоительный вальс, танцующие сняли ботинки, чтобы зря не трепать подметок, и пары, шлепая изящными пятками, закружились...
|