|
12.
Второе наказание Харченки
Так как в душе у всех чувствовалась некоторая пустота, то все первым долгом принялись, по своему обыкновению, ругать Харченку.
-Экий подлец этот Харченко...
-А! Ты говоришь об этой порочной свинье? Стоит ли говорить о нем?!
-Скуп и глуп.
-Вот уж - что верно, то верно. Подумайте, если бы он дал за глухонемого не сорок, а семьдесят или восемьдесят рублей - мы бы жилипоживали еще недельку.
-Да уж... от этого человека дождаться чегонибудь! Как же! Подумать только - вынесли покойника, рисковали будущностью, прятали концы в воду - и всето за какието сорок рублей. Сорок рублей за сокрытие трупа!
Труп неодобрительно заявил:
-Конечно, он обошел вас - ясно, как день. Вы продешевили. Я еще тогда же собирался сказать вам это, когда лежал на диване под простыней, да только не хотелось обесценивать предприятия.
-Да... продешевили. Надо сознаться. Ты не знаешь, Громов, сколько вообще берут за сокрытие мертвых тел?
-Разно... Смотря по телу... Конечно, глухонемые дешевле, но ведь не сорок же рублей?! Я должен стоить до ста.
-Гм... Жалко... Может, подбросить тебя к нему снова?
-Нет. Я могу быть глухонемым, могу сделаться на короткое время трупом, но разложившимся трупом сделаться невозможно. Это удается только раз в жизни и - безвозвратно.
-Что же делать?
-Нужно вернуть свои деньги,- сказал Громов серьезно.- Идите сейчас к Харченке и ждите меня... не смущайтесь и не ахайте, когда я войду - не в усах счастье.
Он сделал друзьям приветственный жест и исчез за углом.
-Пойдем к этому мошеннику,- сказал Подходцев.- Интересно, как он себя чувствует.
Мошенник Харченко чувствовал себя неважно. Он лежал на кровати и читал какуюто книгу. Не особенно обрадовался неожиданным гостям.
-Куда вы пропали? Я ждал, беспокоился... А он где?
-Здравствуй, Витечка. Ну, как твое здоровьице?
-Убирайтесь к черту! Я изза вас ночей не сплю...
-Является?- таинственно прищурился Подходцев.- Ну, ничего... Это до сорока дней будет. А потом исчезнет.
-Куда вы его дели?..
-Ах, Витечка... Ты нам слишком мало дал денежек!.. Мы его возили, возили, извозчику дали пятьдесят рублей, чтоб молчал, а мертвенького у тебя в овражке закопали. Десять рубликов своих приплатили. Может, вернешь?
Харченко побледнел.
-Как, в овраге?! Здесь, около меня?
Зазвенел звонок.
Харченко пошел отворять парадную дверь и впустил невысокого, бритого, коротко остриженного человека, который мрачно оглядел всю компанию и, нимало не медля, опустился на стул.
Жаль ли было ему своих элегантных усов и прекрасных мягких волос - или его мучил голод, но Громов был чрезвычайно мрачен.
Харченко со страхом и изумлением оглядывал его, а потом нервно спросил:
-Кто вы такой? Что вам угодно?
-Что мне угодно? Справочку. У вас не было моего брата?
-Какого брата?- закричал Харченко.- Что нужно? Никакого брата мы не знаем!
-Какого брата? Моего. Глухонемого. Он несколько дней как исчез... Сначала я думал, что он уехал в Новочеркасск, а потом, по справкам, выяснилось, что он был у вас.
-Я... сейчас... - пролепетал Харченко и выскочил в столовую.
Там он сел за стол, положил голову на руки и, сотрясаясь тяжелым телом, заплакал.
Подходцев вышел вслед за ним, положил руку на его плечо и спросил сурово:
-Чего ревешь, дурак? Надо бы следы замести, а он разливается, как дождик. Замолчи.
-Да... чт... что вы наде... лали? Зазачем вы меня втянули в это? Вон, теперь брат появился.
-Ничего. Выкрутимся. Пойдем туда - вытри слезы; как не стыдно, право! Как преступления совершать, так ты мастер, а как тянуть Варвару на расправу - так ты в слезы! Экий дурак... Боже ты мой...
-Я совершил преступление? Да какое?..
-Как какое? А сорок рублей за что дал? Лучше бы молчал, миленький! Пойдем.
|
