Аркадий Тимофеевич Аверченко
(1881—1925)
Главная » Рассказы 1909 » Аркадий Аверченко, Рассказы 1909, страница 12

Аркадий Аверченко, Рассказы 1909, страница 12

великодушия вскричал я. — Если бы можно было вернуть ее вам, я пожертвовал бы для этого собственной жизнью.

            — Нет… ее уже ничто не вернет оттуда, — рассудительно заметила старая дама.

            — Не говорила ли она вам еще чего-нибудь обо мне?

            — Она рассказывала, что вы виделись с ней сначала каждый день, а потом на вас свалилась неожиданно какая-то срочная работа, и вы виделись с ней раз в неделю. А однажды она, явившись к вам неожиданно, застала у вас другую женщину.

            Я опустил голову и стал сконфуженно разглаживать руками подушку.

            — Помните вы это? — спросила дама.

            — Помню.

            — А когда она расплакалась, вы сказали ей: «Сердцу не прикажешь!» И предложили ей остаться хорошими друзьями.

            — Неужели я предложил ей это? — недоверчиво спросил я.

            Вообще это было на меня не похоже. Я хорошо знал, что ни одна женщина в мире не пошла бы на такую комбинацию, и поэтому никогда не предлагал вместо любви дружбу. Просто я спрашивал: «Кажется, мы охладели друг к другу?» У всякой женщины есть свое профессиональное женское самолюбие. Она почти никогда не говорит: «Кто это мы? Никогда я к тебе не охладевала!» А опустив голову, промолчит три минуты и скажет: «Да, прощайте!»

            Очевидно, старуха что-то напутала.

            — Не передавала ли мне покойница чего-нибудь перед смертью?

            И в третий раз торжественно поднялась со стула старуха, и в третий раз сказала торжественно:

            — Да, она поручила вам свою маленькую дочь.

            — Мне, — ахнул я, — да почему же?

            — Как вы знаете, муж ее умер четыре года тому назад, а я стара и часто хвораю.

            — Да почему же именно мне? Старуха печально улыбнулась.

            — Сейчас я скажу вам вещь, которая не известна никому, — тайну, которую покойница свято хранила от всех и открыла мне только в предсмертный час: настоящий отец ее ребенка — вы.

            — Боже мой! Неужели? Вы в этом уверены?..

            — Перед смертью не лгут, — строго сказала старуха. — Вы отец, и вы должны взять на себя заботу о вашей дочери.

            Я побледнел, сжал губы, опустил голову, долго сидел так, волнуемый разнородными чувствами.

            — А может быть, она ошиблась? — робко переспросил я. — Может быть, это не мой ребенок, а мужа.

            — Милостивый государь! — величаво сказала старуха. — Женщины никогда не ошибаются в подобных случаях. Это инстинкт.

            Нахмурившись, я размышлял.

            С одной стороны, я считал себя порядочным человеком, уважал себя и поэтому полагал сделать то, что подсказывала моя совесть. Он должен быть мне дорог, этот ребенок от любимой женщины (конечно, я в то время любил ее). С другой стороны, это тяжелая обуза, при моем образе жизни, совершенно выбивала меня из колеи и налагала самые сложные и запутанные обязанности в будущем.

            Я — отец. У меня — дочь.

            — Как ее зовут? — спросил я, разнеженный.

            — Верой, как и мать.

            — Хорошо, — решительно сказал я, — согласен. Я усыновлю ее, но пусть она носит фамилию Двуутробникова.

            — Почему Двуутробникова? — спросила у меня недоумевающая старуха.

            — Да мою фамилию. Ведь я же Двуутробников.

            — Вы… Двуутробников?