слишком поэтичной натурой, чтобы обратить на это внимание...
И наступило крушение.
8
Как всякому авантюристу, Химикову дороже всего было его оружие, и Химиков берег кинжал, как зеницу ока.
Но однажды Полина сказала:
-- Принесите завтра конфет.
И разоренный Химиков на другой день без колебаний завернул кинжал в бумагу и понес его торговцу старинными вещами.
-- Что это? -- спросил удивленный торговец.
-- Кинжал. Это мой старый друг, сослуживший мне не одну службу, -- печально сказал Химиков, запахиваясь в плащ.
-- Это простой нож для разрезывания книг, а не кинжал, -- улыбнулся торговец. -- С чего вы взяли, что он кинжал? Таких можно купить по семи гривен где угодно. Даже более новых, не заржавленных.
Изумленный Химиков взял свой кинжал и побрел домой. В голове его мелькала мысль, что сегодня можно к Полине не пойти, а завтра сказать, что с ним случилось странное приключение: какие-то неизвестные люди похитили его, увезли в карете и продержали сутки в таинственном подземелье.
9
А на другой день, так как вопрос о конфетах не разрешился, Химиков решил ограбить кого-нибудь на улице.
Решил он это без всяких колебаний и сомнений: ограбить богатого человека он считал вовсе не позорным делом, твердо стоя на точке зрения рыцарей прошлых веков, не особенно разборчивых в сложных вопросах морали.
Тут же он решил, если ограбит большую сумму, отдать излишек бедным.
Закутанный в плащ, с кинжалом в руке, Химиков в тот же вечер отправился на улицы города, зорко оглядываясь по сторонам.
Все было как следует. Ветер рвал полы его плаща, луна пряталась за тучами, и прохожих было немного. Химиков притаился в какой-то впадине стены и стал ждать.
Гулкие шаги по пустынной улице возвестили помощнику счетовода о приближении добычи. Вдали показался господин, одетый в дорогое пальто и лоснящийся цилиндр. Химиков судорожно сжал кинжал, выскользнул из засады и предстал -- маленький, в громадной шляпе, как чудовищный гриб -- перед прохожим.
-- Ха-ха-ха! -- жутким смехом захохотал он. -- Нет ли денег?
-- Бедняга! -- сострадательно сказал господин, приостанавливаясь. -- В такую холодную ночь просить милостыню... Это ужасно. На тебе двугривенный, пойди, обогрейся!
Химиков зажал в кулак всунутый ему в руку двугривенный и, лихорадочно стуча зубами, пустился бежать по улице. Голова его кружилась, и так странно окончившийся грабеж наполнял сердце обидой. Черной, странной птицей несся он по улице, а ветер, как крыльями, шлепал полами его плаща и продувал удивительного помощника счетовода.
10
Химиков лежал на своей убогой кровати, смотря остановившимся взглядом в потолок.
Около него сидел неутешный хозяйский сын Мотька и, со слезами на грязном лице, гладил бледную руку Химиков а.
-- Да... брат... Мотя, -- подмигнул ему Химиков, -- много я грешил на своем веку, и вот теперь расплата.
-- Мама говорила, что, может, не умрете, -- попытался обрадовать страшного счетовода Мотька.
-- Нет уж, брат... Пожито, пограблено, выпущено крови довольно. Мотя, у