меня не было друзей, кроме тебя... Хочешь, я тебе подарю, что мне дороже всего, -- мой кинжал?
На минуту Мотькины глаза засверкали радостью.
-- Спасибо, Матвей Петрович! Я тоже, когда вырасту, буду им убивать.
-- Ха-ха-ха! -- зловеще засмеялся Химиков. -- Вот он, мой наследник и продолжатель моего дела! Мотя, жди, когда придут к тебе трое людей в плащах, с винтовками в руках, -- тогда начинайте действовать. Пусть льется кровь сильных в защиту слабых.
Он оборвал разговор и затих.
Уже несколько времени Химиков ломал голову над разрешением одного вопроса: какие сказать ему последние предсмертные слова: было много красивых фраз, по все они не нравились Химикову.
И он мучительно думал.
Над Химиковым склонился доктор и Мотькина мать.
-- Кто он такой? -- шепотом спросил доктор, удивленно смотря на висевшую в углу громадную шляпу и плащ.
-- Лекарь, -- с трудом сказал Химиков, открывая глаза, -- тебе не удастся проникнуть в тайну моего рождения. Ха-ха-ха!
Он схватился за грудь и прохрипел:
-- Души загубленных мной толпятся перед моими глазами длинной вереницей... Но дам я за них ответ только перед престолом Всевыш... Засни, Красный Матвей!!! [1]
И затих.
[1] Впервые рассказ был опубликован в 1909 году в N 45 и 46 журнала "Сатирикон". "Засни, Красный Матвей" -- по тексту этой публикации.
Чад
План у меня был такой: зайти в близлежащий ресторан, наскоро позавтракать, после завтрака прогуляться с полчаса по улице, потом поехать домой и до обеда засесть за работу. Кроме того, за час до обеда принять ванну, вздремнуть немного, а вечером поехать к другу, который в этот день праздновал какой-то свой юбилей. От друга -- постараться вернуться пораньше, чтобы выспаться как следует и на другое утро со свежими силами засесть за работу.
Так я и начал: забежал в маленький ресторан и, не снимая пальто, подошел к буфетной стойке.
Сзади меня послышался голос:
-- Освежиться? На скорую руку?
Оглянувшись, я увидел моего юбилейного друга, сидевшего в углу за столиком в компании с театральным рецензентом Буйносовым.
Все мы обрадовались чрезвычайно.
-- Я тоже зашел на минутку, -- сообщил юбилейный друг. -- И вот столкнулся с этим буйносным человеком. Садись с нами. Сейчас хорошо по рюмке хватить,
-- Можно не снимая пальто?..
-- Пожалуйста!
Юбиляр налил три рюмки водки, но Буйносов схватил его за руку и решительно заявил:
-- Мне не наливай. Мне еще рецензию на завтра писать нужно.
-- Да выпей! Какая там еще рецензия...
-- Нет, братцы, не могу. Мне вообще пить запретили. С почками неладно.
-- Глупости, -- сказал я, закусывая первую рюмку икрой. -- Какие там еще почки?
-- Молодец, Сережа! -- похвалил меня юбилейный друг. -- За что я тебя люблю: за то, что никогда ты от рюмки не откажешься.
Именно я и хотел отказаться от второй рюмки. Но друг с таким категорическим видом налил нам по второй, что я безропотно чокнулся и влил в себя вторую рюмку.
И сейчас же мне чрезвычайно захотелось, чтобы и Буйносов тоже выпил.
