Аркадий Аверченко, Подходцев и двое других, страница 27

с водкой и ножом только тогда, когда попробовал — не вода ли в бутылке. Извозчик, подгоняемый воплями и стонами двух друзей, летел как вихрь… Оба друга, как камни, свалились с пролетки и помчались на перрон. -Что, поезд на Киев еще не ушел?- подлетел Подходцев к начальнику станции. -Две минуты тому назад ушел. Подходцев вспылил: -И черт вас знает, куда вы так всегда торопитесь?! Вам бы только крушения устраивать. Разочарованные, опечаленные, оба друга с опущенными головами побрели в буфет. -Выжили человека… Добились… -Да уж… Скотами были, скотами и останемся. Не могли уберечь эту кристальную душу. -Слушай!- закричал вдруг Подходцев.- Вот она!! -Кто? -Кристальная душато! Пожарскую котлету лопает. Действительно, за буфетным столиком сидел путешественник Клинков и с аппетитом ел вторую порцию котлет. Подходцев подошел к нему сзади, нежно поцеловал его в крохотную лысину и сказал: -Хочешь чегонибудь покушать, Клиночек? -Хочу!- восторженно сказал Клинков.- Только как же с поездом? -Уже ушел, брат. -И куда они торопятся, черт их дери?- пожал плечами Клинков. -То же самое и я сказал начальнику станции. Тут около вокзала есть ресторан с садиком. -Знаю,- снисходительно кивнул головой, подтвердил Клинков.- Прекрасное пиво. Когда все чокнулись, Громов не удержался: -Серьезно, Клинков, у тебя есть дядя? -Доподлинно я не уверен,- наморщил брови Клинков.- Может быть, с ним действительно, по словам Подходцева, дают свидание только по пятницам. Чего не знаю — того не знаю… Но дело в том, что у нас в комнате слишком много скопилось электричества. Я и разрядил его, по своему разумению. -Отныне назначаю вас своим придворным электротехником,- величественно заявил Подходцев. -А я не прочь тебя поцеловать,- добавил Громов. Верный себе Клинков подмигнул и цинично захохотал: -В этом ты сходишься с большинством девушек и дам… Часть II Глава 1. Женщина, найденная на площадке Был уже глубокий вечер, когда Громов, насвистывая наскоро сочиненный для восхождения на лестницу марш, бодро поднимался в общую квартиру, где его с нетерпением ждали Подходцев и Клинков. Громов уже приближался к площадке третьего этажа, как вдруг слух его поразил чейто тихий заглушенный плач… «Ого,- подумал Громов.- В этом доме и плачут… Не подозревал. До сих пор я слышал только смех. Такова жизнь. Плачет ребенок или женщина…» Плакала женщина. Громов обнаружил ее на площадке третьего этажа, сидящей на подоконнике — в каракулевой кофточке и меховой шапочке. Лицо было закрыто очень красивыми руками, а плечи вздрагивали. -Послушайте… — откашлявшись, сказал Громов. Она отняла руки, обернулась миловидным круглым лицом к Громову и сказала с некоторым упрямством, будто продолжая вслух то, о чем думала: -Вот пойду сейчас и утоплюсь в реке! -Ну, что вы!- запротестовал Громов.- Кто же из нашего круга топится в декабре, когда на реке двухаршинный лед… Кто вас обидел? Она бы, может быть, и не ответила, но Громов с таким общительным товарищеским видом сложил в углу широкого подоконника свои покупки и присел около плачущей, что она, поглядев на него и вытерев глаза крохотным комочком платка, улыбнулась сквозь слезы: -Муж. -Это уже хуже. Муж — это не то, что посторонний. Конечно, я не смею расспрашивать вас о подробностях, но если вам нужна моя помощь… -Никто мне не может помочь,- снова заплакала дама.- Он очень ревнивый. Сегодня приревновал меня безо всякой причины и… выгнал из квартиры. -А почему же вы тут очутились? -Да это же моя квартира и есть. Не вставая, она хлопнула рукой по обитой клеенкой двери, на которой висела карточка: «Максим Петрович Кандыбов». Громов задумчиво посвистал и спросил: -Вы сейчас куда идете? -Никуда.