прощайте, братцы. Бог с вами.
Клинков поманил его пальцем.
-А подойдика... Видишь, какой ты неаккуратный: кончик платка опять вылез.
-Осел ты пиренейский,- завопил Подходцев.- Да ведь так же и нужно, чтобы он торчал. А ты его уже в третий раз засовываешь.
Клинков уткнулся в подушки, и плечи его запрыгали: неизвестно было - смеялся он или оплакивал гибнущего друга?..
Стараясь не встречаться взглядом с оставшимися, Подходцев вышел в двери както боком, виновато.
По уходе его Клинков тяжело встал с кровати, подошел к зеркалу и с плаксивой миной стал разглядывать себя.
-Клиночек! Что с тобой? Охота тебе всякую дрянь разглядывать! Уже не думаешь ли и ты жениться?..
-Знаешь, что я сейчас почувствовал, Громов?- обернулся к нему Клинков, и углы губ его передернулись.
-Ну?
-Стареем, брат, мы... Подходцев женится, а у меня уже седые волосы на висках появились.
-А с ребрами благополучно?
-С какими ребрами?
-Беса в ребре не ощущаешь?
-Какого беса?
-Ну, говорят же: седина в бороду, а бес... и так далее.
Клинков кротко, печально улыбнулся.
-Не острится нынче чтото...
-Голова не тем наполнена.
-Ну, в отношении себя ты преувеличиваешь.
-Почему?
-Она у тебя ничем не наполнена.
-Нет, Клинков,- улыбнулся Громов еще печальнее, чем давеча Клинков.- И у тебя ничего не получается. Не остри, брат.
-Плохо вышло?
-Чрезвычайно.
-Да, действительно. Чтото не то...
И долго сидели так, осиротевшие, каждый на своей постели, пока не окутали их синие сумерки...
Глава 11.
Вести оттуда
В большой комнате, в которой жили раньше трое, а теперь, после женитьбы Подходцева, только двое, было тихо... Даже мышь не скреблась под полом - вероятно, издохла от бескормицы. В комнате находился один толстый Клинков.
Конечно, он лежал на кровати.
Его дела, как и дела Громова, пришли в упадок: доходов не было, а расходы требовались колоссальные: на одну еду уходило не меньше рубля в день. Да квартира, на оплату которой расходовалось вместо денег чрезвычайно много нервов (при объяснениях с хозяйкой), да папиросы, да то и се...
Беззвучные вздохи раздирали массивную грудь Клинкова.
"А тут еще Громов исчез,- думал Клинков.- Наверное, попал в компанию меценатов и забыл и думать обо мне".
Но в этот самый момент в виде наглядного, фактического опровержения в комнату влетел запыхавшийся Громов.
-Что это ты, брат?!- спросил Клинков, скосив на него глаза.- Будто бы только что из церкви вырвался?
-Почему... из церкви?
-Да ведь ты принадлежишь к тому незадачливому разряду людей, которых и в церкви бьют. Вот я и думал...
-Ты? Думал?! Может ли с тобой это случиться?
-Тебя это удивляет? Очень просто: я думаю бесшумно, поэтому снаружи ничего не заметно, а ты, когда над чемнибудь задумаешься, то в твоей голове слышно легкое потрескивание. Будто чугунная печка постепенно накаливается.
-Хочешь, я тебя сейчас водой оболью?
-Если ты этим докажешь высокое состояние твоих умственных способностей - обливай.
-Просто оболью. Чтоб ты не приставал.
-Не надо. Я предпочитаю сухое обращение.
-Недурно сказано. Запишу. Может быть, в редакции "Скворца" за это нам заплатят рублишку. Кстати! Сейчас швейцар передал мне письмо с адресом, написанным женским почерком...
-Тебе письмо?
-Нет.
-Мне?!
-Нет.
-А кому же?!
-Нам обоим.
-Странный вы народ, ейБогу. Сколько вас по всем церквам ни бьют, все вы не умнеете. От кого письмо?
-Недоумеваю. Наверное, какаянибудь графиня, увидя меня на прогулке, пишет, что я поразил ее до глубины души.
-Возможно. Если она гуляла на огороде, а ты стоял в своей обычной позе - растопыря руки и скривившись на бок для наведения ужаса на пернатых...
Не слушая его, Громов разорвал письмо и вдруг вскричал в неописуемом удивлении:
-Не сон ли?! Знаешь,
|