|
толкнул его тихонько в бок Клинков.- Мы же еще в передней.
Перешли в гостиную.
-А, действительно, прекрасная квартирка,- воскликнул Громов с преувеличенным восторгом.- И много, скажите, платите?
-Сто десять.
-С дровами?
Подходцев не удержался.
-До вашего прихода квартира была без дров; теперь - с дровами.
-А была, ты говоришь, без дров,- спросил Клинков.- Можно подумать, что ты никогда не бываешь дома...
-Пойдемте пить чай,- сказала хозяйка, выглядывая из столовой.
-Что ты говоришь!- ахнул Подходцев.- Неужели это правда? Откуда ты это взял? Неужели сам придумал? Наверное, ктонибудь сообщил?
-Ну, покажи же нам свою квартиру,- подтолкнул Клинков Подходцева.- Я думаю, изнываешь от желания похвастаться благополучием...
-Да что ж вам показывать... Вот это столовая.
-И верно. Столовая. Все в аккурате. А где гарусный петух, который на чайник нахлобучивают?
-Петуха нет.
-Упущение. А гардиночки славные. Прямо сердце радуется. И салфеточки вышитые.
-Ты, кажется, грозил мне, что будешь в них сморкаться...
Клинков вспыхнул и отвернулся от Натальи Ильинишны.
-Не выдумывай, Подходцев.
-Да уж ладно. Это вот мой кабинет.
Громов похлопал ладонью по спинке кресла:
-Кожа?
-Она самая.
-Здорово пущено. А чернильницато! Когда я помру - поставь ее над моей могилой. Совсем как памятник. А книгто, книгто! Каждая небось с переплетом рубля по три...
-И все десять заплатишь,- подхватил Клинков с непроницаемым выражением лица.
-А коверто! Футы нуты...
От яркого ли света или от чего другого, но тени на скулах Громова сделались резче и обозначились двумя темными впадинами. И голос, несмотря на наружный восторг, изредка вздрагивал и срывался.
-Ты похудел, Громов,- мягко заметил Подходцев.- Как дела?
-Дела? Замечательны. Денег так много, что мы стали вести с Клинковым грешный образ жизни, что, как известно, ведет к похудению.
Перешли в гостиную.
-Это вот гостиная,- отрекомендовал Подходцев.
-Как ты не спутаешься,- удивился Клинков.- Каждую комнату узнаешь сразу.
Наталья Ильинишна окинула хозяйским взглядом преддиванный столик и удивленно спросила:
-А куда же задевался альбом?
Подходцев смутился.
-Да я его... тово... положил на этажерку.
-С чего это тебе вздумалось? Всегда лежал на столе, а ты вдруг...
И безжалостная жена извлекла откудато и положила на стол пухлый плюшевый альбом, точно такого вида, как описывал его ядовитый Клинков перед женитьбой Подходцева.
Чтобы замаскировать смущение. Подходцев отвернулся от стола.
-А вот, господа, рояль.
Громов добросовестно осмотрел и рояль, приблизив глаза к самой полированной крышке, будто бы он рассматривал не рояль, а маленькое диковинное насекомое...
-А теперь к столу, господа, к столу!
Было все... Сверкающий самовар. Бутылка коньяку. Бутылка белого вина. Графинчик рому. Свежая икра. Семга. Ветчина. Сардины. Холодные телячьи котлетки. Сверкающая белизной посуда. Чудесно вымытые салфетки. Около икры - лопаточка! Около сардин - другая! Около семги - двузубая фигурная вилочка!
Подходцев не знал, куда девать глаза. А Клинков сидел, ел за троих и жег Подходцева горячим взглядом.
После третьей рюмки Громов вдруг застучал ножом по тарелке. Бедняга сделал это машинально, просто по привычке к ресторану, где таким образом подзывается официант для перемены тарелок или для чего другого.
Но тут же опомнился и с ужасом поглядел на хозяев.
-Браво,- не понял его Подходцев.- Громов хочет сказать речь. Говори, дружище, не бойся.
Это всетаки был выход.
-Господа!- начал Громов, запинаясь.- Русская пословица говорит: "Одна голова не бедна, а если и бедна, так одна"... Гм! То есть не то! Я хотел сказать другое. Впрочем... Зачем слова, господа? Главное - поступки! Гм!..
И совершил поступок: сел
|
