Эти люди не вид?ли въ моихъ хлопотахъ простого желанія сд?лать имъ пріятное, a упорно придавали всему д?лу видъ личнаго мн? одолженія.
?дучи обратно, я думалъ: что стоило бы мн? просто промолчать, въ то время, когда Туркинъ началъ разговоръ объ этомъ верх?... Онъ бы заказалъ его въ другомъ м?ст?, a Клусачевъ, конечно, прожилъ бы самъ по себ? и безъ этого заказа.
Н?которые писатели глубокомысленно сравниваютъ жизнь съ быстро мелькающимъ кинематографомъ. Но кинематографъ, если картина не нравится, можно пустить въ обратную сторону, a проклятая жизнь, какъ б?шенный быкъ, претъ и ломитъ впередъ, не возвращаясь обратно. Хорошо бы (думалъ я) повернуть н?сколько дней моей жизни обратно до того м?ста, когда Туркинъ сказалъ:
"Нужно сд?лать откидной верхъ"... Взять бы посл? этого и промолчать о Клусачев?.
Не течетъ р?ка обратно...
-- Алло Вы?
-- Да, это я.
-- Слушайте, голубчикъ! Уже прошло три дня, a отъ вашего Кумачева ни слуху, ни духу.
-- Клусачева, a не Кумачева.
-- Ну, да! Д?ло не въ этомъ, a въ томъ, что уже пошли жаркіе дни, и мы съ женой буквально варимся въ автомобил?.
-- Да я былъ y него. Онъ об?щалъ позвонить по телефону.
-- Об?щалъ, об?щалъ! Об?щаннаго три года ждутъ.
Я насильственно засм?ялся и сказалъ успокоительно:
-- За то онъ ради меня дешево взялъ. По своей ц?н?. Всего 200 руб.
-- Да? Гм!.. Странная y нихъ своя ц?на... A мн? въ Невскомъ гараж? брались сд?лать за 180, и съ подъемнымъ стекломъ... Ну, да ладно... Разъ вы уже заварили эту кашу -- приходится ее расхлебывать.
Сердце мое похолод?ло: подъемное стекло! A вдругъ этотъ Клусачевъ д?лалъ свои разсчеты безъ подъемнаго стекла?
-- Хорошо,-- ласково сказалъ я.-- Я съ нимъ... гм... поговорю... ускорю... Всего хорошаго.
-- Алло! Это вы, Клусачевъ?
-- Я!
-- Слушайте! Что же съ Туркинымъ?
-- A что такое?
-- Вы, оказывается, до сихъ поръ не сняли м?рки?
-- Да все некогда. У насъ теперь масса работы по ремонту. Собственно говоря, мы бы за этотъ верхъ и совс?мъ не взялись, но разъ вы просили, я сд?лалъ это для васъ. Завтра сниму м?рку...
-- Алло! Вы?
-- Да, я. Аверченко.
-- Слушайте, что же это вашъ Крысачевъ -- снялъ м?рку, да и провалился. Уже нед?ля прошла. Я не понимаю такого поведенія: не можешь, такъ и не берись... Нав?рное, онъ какой-нибудь аферистъ...
-- Да н?тъ же, н?тъ,-- сказалъ я умиротворяюще.-- Это прекрасный челов?къ! Р?дкій отецъ семейства. Это и хорошо, что онъ такъ долго не появляется. Значитъ, уже д?лаетъ.
-- О, Господи! Онъ, в?роятно, къ осени сд?лаетъ этотъ злосчастный верхъ? Им?йте въ виду, если черезъ три дня верха не будетъ -- не приму его потомъ. И то, эту отсрочку д?лаю только для васъ.
-- Алло! Вы, Клусачевъ?
-- Я.
-- Слушайте, милый! В?дь меня Туркинъ ?стъ за этотъ верхъ. Когда же...
-- А, пусть вашъ Туркинъ провалится! Онъ думаетъ, что только одинъ его верхъ и существуетъ на св?т?. Вотъ навязали вы мн? на шею горе-злосчастное. Прибыли никакой, a минутки свободной дохнуть не дадутъ.
-- A онъ говорилъ,-- несм?ло
