и былъ бы радъ, если-бы адресатъ вспомнилъ его, скромнаго челов?ка, и осчастливилъ пос?щеніемъ, не брезгуя "закусить ч?мъ Богъ послалъ."
III.
Пасхальное солнце добросердечно гр?ло пасхальную землю и даже заглянуло въ окошечко Бердягиной комнаты. Но, памятуя о разности челов?ческихъ положеній и о пропасти, отд?лявшей Бердягу отъ Остроголовченко, оно не заиграло на бутылкахъ съ виномъ и пивомъ, не блеснуло рубинами и изумрудами на красныхъ и зеленыхъ яйцахъ, a ограничилось т?мъ, что небрежно мазнуло золотой кистью по гитар? на ст?н?, поморщилось, наткнувшись на облупленный, покоробивійся полъ, и уползло -- съ визитомъ къ купцу милліонеру Смушкину, квартиранту перваго этажа.
Бердяга -- этотъ горемычный выскочка -- сіялъ въ ожиданіи гостей. Показная роскошь губила людей и побогаче его, a вс? эти зеленые галстуки, да одеколонъ, да пара гіацинтов по бокамъ кулича -- все это за версту попахивало громадной трещиной въ Бердягиномъ бюджет?
Съ улыбкой на лиц? и полузакрытыми глазами, Бердяга въ сотый разъ оглядывалъ закуски, крашенныя яйца, св?же вымытый полъ, крахмальную занав?ску на окн?, и думалъ:
-- Какая громадная суматоха подымется около стола... "Рюмочку водки!" -- "Ахъ, что вы: не пью!" -- Ну, одну -- ради праздника!" -- "Разв? что, ради праздника. За ваше здоровье,,. -- "Служить изволите?,, -- "Да, въ контор?. Техническая контора Шумахеръ и Зайдъ, землед?льческія ору... Отчего же вы ветчины не берете? Пожалуйста, господа, не ст?сняйтесь".
Подходя къ зеркалу, Бердяга д?лалъ лицо стараго хл?босола, ум?ющаго принять и угостить, душа-на-распашку, потомъ подходилъ къ окну, къ дверямъ и прислушивался.
Прошелъ назначенный въ письм? часъ... Прошелъ другой и третій.
Ни одна душа не явилась къ Бердяг?.
Но раззоренный, голодный Бердяга еще кр?пился... Онъ ожидалъ гостей и, поэтому, боялся нарушить гармонію разложенной зв?здочками колбасы, плотно-слежавшихся сардинокъ и ветчины, зам?чательно искусно украшенной пучечками салата...
И-игромдубтотраз-разилъ...
Бердяга легъ на кровать и долго, съ оскорбленнымъ лицомъ, наблюдалъ за т?мъ, какъ постепенно умирало навозившееся за долгій день солнце...
Въ двери постучались.
-- Кто тамъ? Прошу!-- вскричалъ Бердяга, вскакивая.
-- Это я, Владиміръ Астафьичъ. Им?ю честь поздравить съ наступившимъ и, какъ говорится, на долгол?тіе и усп?хи въ занятіяхъ житейской сущности челов?ческаго произрастанія.
Передъ Бердягой стоялъ высокій, краснощекій д?тина, въ с?ромъ пальто и въ фуражк? съ золотымъ галуномъ -- швейцаръ технической конторы Шумахеръ и Зайдъ землед?льческія орудія.
Бердяга разочарованно осмотр?лъ его и на мгновеніе опустилъ голову.
Было y него два исхода -- аристократически и демократическій.
Аристократическій заключался въ томъ, чтобы сказать небрежно: "ага! Спасибо, братецъ, спасибо", дать сиротливо лежавшій въ жилетномъ карман? двугривенный, потрепать поздравителя снисходительно по плечу и отпустить съ миромъ. Можно было сюда же внести еще кое-что отъ хл?босольнаго барина, души-на-распашку: дать поздравителю стаканъ водки и кусокъ кулича съ ветчиной.
