диваны протираетъ!
-- "Нислимо!" -- сурово сип?лъ Стеша.-- Говорить бы, какъ сл?дуетъ, по-русски выучились!
-- Убирайся отсюда, съ дивана! Это что еще такое за моду выдумалъ -- по диванамъ разлеживаться. Вс? сос?ды съ тебя см?ются!..
-- "Сос?ды!" Не ум?ете говорить, такъ молчали бы.
-- То-то вотъ намъ, неум?ющимъ, и приходится кормить васъ, ум?ющихъ-то? Профессоръ какой? Пошелъ прочь съ дивана
Подбоченившись она наступала на Стешу. Когда же слова не помогали, она схватывала его за руку и сбрасывала съ дивана на полъ.
Онъ тяжело шлепался, вставалъ, забиралъ свою "Ниву" и, мурлыча какой-то безсмысленный мотивъ, хладнокровно переходилъ на крылечко, выходившее на засоренный, залитый помоями дворъ.
-- Хоть бы за что-нибудь ты взялся, чучело ты разнесчастное. И какъ это такъ челов?къ жить можетъ?
-- Тюр-лю-лю, памъ-памъ-памъ, -- тянулъ л?ниво Стеша, перелистывая осточерт?вшую и ему самому и окружающимъ -- "Ниву" за 1880 годъ.
Перелиставъ "Ниву", Стеша съ?далъ кусокъ чернаго хл?ба съ саломъ, выпивалъ чудовищную жестяную кружку воды и заходилъ ко мн? "поговорить".
-- Что скажете, молодой челов?къ?-- спрашивалъ я его, откладывая начатое письмо или книгу.
Онъ садился верхомъ на стулъ, шлепая для развлеченія ладонью по спинк? его и изр?дка поглядывая на меня съ той сосредоточенностью, которая была ему свойственна.
-- A что,-- спрашивалъ онъ меня посл? долгаго молчанія,-- правда, что въ Петербург? п?шкомъ по улицамъ нельзя ходить?..
-- Почему?
-- Такое тамъ движеніе на улицахъ, что сейчасъ же задавятъ.
-- Это в?рно,-- подтверждалъ я.-- Тамъ даже на каждой улиц? ящики такіе устроены...
-- Для чего?
-- A чтобъ задавленныхъ складывать, пока родственники ни разберутъ.
-- Да ну?
-- Ув?ряю васъ.
-- Да в?дь дорого...
-- Что дорого?
-- На извозчикахъ все время ?здить.
-- Что-жъ д?лать. Кому дорого, того и давятъ.
Похлопывая ладонью по спинк? стула, онъ принимался тянуть свой непонятный мотивъ: "тюр-лю-лю, памъ-памъ-памъ"...
-- A правда, что въ Петербург? въ театрахъ совс?мъ голыхъ женщинъ показываютъ?
-- Правда.
-- Да какъ же такъ полиція позволяетъ?
-- A ей-то что? Это зд?сь только и то стыдно, и это стыдно. A тамъ въ столиц? на это смотрятъ спустя рукава.
-- Да ну?
-- Вотъ вамъ и "ну".
-- Тюр-лю-лю, памъ-памъ-памъ! A скажите, правда вотъ, что говорятъ въ ресторан? тамъ, если поужинать,-- такъ рублей сорокъ за это берутъ.
-- Сорокъ? Слишкомъ вы дешевы, молодой челов?къ... И триста заплатите, если не вс? пятьсотъ.
-- Да ну? За то тамъ и жалованье получаютъ, небось, большое?
-- Да ужъ... Конечно, маленькій писецъ получаетъ пустяки, рублей дв?сти--триста въ м?сяцъ... A кто повыше -- восемьсотъ, и тысячу, и дв?. Нищему меньше рубля не даютъ. За то и нищіе есть, которые на Невскомъ по три дома им?ютъ.
Получивъ на вс? свои вопросы точные обоснованные отв?ты, юноша Стеша, безъ всякаго признака удивленья на лиц?, уходилъ, волоча ноги и нап?вая "тюр-лю-лю, памъ-памъ-памъ!". Заходилъ въ винную лавку
