жизни.
— Да?— равнодушно сказалъ я, скрывая б?шеную зависть (гд? онъ подц?пилъ такую красивую фразу?).— A я нынче пробовалъ со ступенекъ прыгать — уже съ четвертой могу.
— Удивилъ!— дерзко захохоталъ онъ.— Да меня анадысь кухарка такъ сверху толкнула, что я вс? ступеньки пересчиталъ. Морду начисто стеръ. Что кровищи вышло — страсть!
Положительно, этотъ ребенокъ былъ неуязвимъ.
— Мой отецъ, — говорилъ я, напряженно шаркая ногой по полу,— поднимаетъ одной рукой три пуда.
— Эге! Удивилъ! A y меня отца и вовсе н?тъ.
— Какъ н?тъ? A гд? же онъ?
— Н?тъ, и не было. Одна матка есть. Что, взялъ?
— A ч?мъ же лучше, если отца н?тъ? По моему, хуже…
— Ахъ ты, кочерыжка! Тебя-то иногда отецъ за ухо дернетъ, a меня накося! Никакой отецъ не дернетъ.
Этотъ поваренокъ ум?лъ устраиваться въ жизни. Никогда мн? не случалось вид?ть челов?ка, который бы жилъ съ такимъ комфортомъ и такъ независимо, какъ этотъ поваренокъ. Однажды я признался ему, что не люблю его.
— Удивилъ!— захохоталъ онъ.— A я не только тебя не люблю, но плевать хот?лъ и растереть.
Я, молча, ушелъ, и про себя р?шилъ: л?тъ черезъ тридцать, когда я выросту, этотъ мальчишка вылетитъ изъ нашего дома.
Глава III.
Торговля.
Въ первый день на открытіи ресторана было много народа: священникъ, дьяконъ, наши друзья и знакомые. Вс? ?ли, пили, и, чокаясь, говорили:
— Ну… дай Богъ. Какъ говорится.
— Спасибо,— повторялъ вс?мъ растроганный отецъ.— Ей Богу, спасибо.
Я сид?лъ возл? него и знакомые спрашивали:
— Ну, какъ ты поживаешь? Прехорошенькій мальчишка! Славный ребенокъ.
Они ц?ловали меня и трепали по щек?.
— Ага, — разсуждалъ я, — разъ я такой хорошій — можно отъ нихъ кое-что и подц?пить.
Когда отецъ ушелъ распорядиться насчетъ вина, я обратился къ толстому купцу, который называлъ меня «славнымъ мужчиной и насл?дникомъ».
— Дайте мн? сардинку, которую вы кушаете.
— Я теб? дамъ такую сардинку,— прошепталъ купецъ,— что ты со стула слетишь. Худая благожелательная дама, назвавшая меня достойнымъ ребенкомъ, ?ла икру.
— Можно мн? кусочекъ,— обратилъ я на нее молящій взоръ.
— Пошелъ вонъ, дуракъ. Проси y матери.
— Ловкая,— подумалъ я. — A если я уже получилъ y матери.
Пришелъ отецъ.
— Ну, сказалъ толстый купецъ.— Теперь за здоровье вашего насл?дника. Дай Богъ, какъ говорится.
Я почувствовалъ себя героемъ.
— A что,— сказалъ я поваренку посл? об?да,— a они за мое здоровье пили.
— Удивилъ, — пожалъ плечами этотъ неуязвимый мальчишка,— да мн? мать вчера чуть голову не разбила водочной бутылкой — и то ничего.
На другой день ресторанъ открыли въ 12 часовъ утра. Было жаркое л?то и вся пустынная улица съ рядомъ мелкихъ домишекъ дремала въ горячей пыли. Отецъ сид?лъ на крыльц? и читалъ газету. Въ половин? третьяго всталъ, полюбовался на выв?ску «Венеціанскій карнавалъ», и пошелъ распорядиться насчетъ об?да.
Въ этотъ день въ «Венеціанскомъ карнавал?» не было ни одного гостя.
— Ничего,— сказалъ отецъ