я исколесилъ всю Италію вдоль и поперекъ. Признаться теб? -- я люблю ее, эту грязную, лживую надувательскую Италію. Какъ-то разъ, шатаясь по Флоренціи, попалъ я во Фьезоле -- этакое мирное идиллическое м?стечко, безъ трамваевъ, шума и грохота.
Я зашелъ во дворикъ маленькаго ресторанчика, прис?лъ къ столику и, заказавъ какую то курицу, закурилъ сигару.
Вечеръ теплый, ароматный, настроеніе у меня прекрасное... Хозяинъ терся-терся около меня, очевидно, собираясь что-то спросить и не р?шаясь -- однако, на конецъ, р?шился и спросилъ:
-- А что, прошу извиненія -- не нуженъ ли синьору слуга?
-- Слуга? Какой слуга?
-- Обыкновенный, итальянскій. Синьоръ, видно, челов?къ богатый, и ему, в?роятно, нужно, чтобы кто нибудь ему служилъ. У меня есть для синьора слуга.
-- Да на кой дьяволъ мн? слуга? -- удивился я.
-- Ну, какъ же. Разв? можно жить безъ слуги? Всякій баринъ долженъ им?ть слугу.
Признаться, мн? это соображеніе никогда не приходило въ голову.
"-- А в?дь въ самомъ д?л?, -- подумалъ я. -- Отчего бы мн? и не им?ть слуги? Въ Италіи я еще проброжу долго, a челов?къ, которому можно взвалить на шею разныя мелкія хлопоты и дрязги -- очень бы меня облегчилъ"...
-- Ладно, -- говорю. -- Покажите вашего слугу.
Привели... Парень здоровый, коренастый, съ ласковой улыбкой и предобродушнымъ выраженіемъ лица.
Потолковали мы пять минутъ, и въ тотъ же вечеръ я увезъ его во Флоренцію. Со сл?дующаго дня и началась моя трагедія.
-- Джустино! -- сказалъ я утромъ. -- Почему ты не почистилъ мн? ботинокъ?
-- О, синьоръ! Я не ум?ю чистить ботинокъ, -- заявилъ онъ съ искреннимъ огорченіемъ.
-- Какой же ты слуга, если не ум?ешь д?лать такого пустяка! Сегодня же возьми урокъ у чистильщика сапогъ. А сейчасъ свари мн? кофе.
-- Синьоръ! Осм?люсь заявить, что я не знаю, какъ варить кофе.
-- См?ешься ты надо мной, что ли?
-- О, н?тъ, синьоръ... не см?юсь... -- печально пробормоталъ онъ.
-- Ну, a телеграмму сдать на почту ты съум?ешь? Запаковать чемоданъ, пришить къ пальто пуговицу, побрить меня, приготовить ванну -- сум?ешь?
И снова прозвучало грустное:
-- Н?тъ, синьоръ, не сум?ю.
Я скрестилъ на груди руки.
-- А что же ты ум?ешь, скажи на милость.
-- Будьте ко мн?, синьоръ, снисходительны... Я почти ничего не ум?ю.
Во взор? его св?тилась тоска и искреннее страданіе.
-- Почти?! Ты говоришь "почти"... Значить, что нибудь ты ум?ешь д?лать?
-- О, синьоръ! Да ум?ю -- но это къ сожал?нію вамъ не нужно.
-- Да что же это такое?
-- О, не разспрашивайте меня... Мн? даже неловко сказать...
-- Почему? А вдругъ это мн? понадобится...
-- Н?тъ, н?тъ. Клянусь святымъ Антоніемъ -- вамъ это никогда не понадобится...
-- Чортъ знаетъ что! -- подумалъ я, опасливо на него погляд?въ, -- можетъ быть онъ до этого былъ разбойникомъ и р?залъ въ горахъ про?зжій народъ. Тогда, д?йствительно, онъ правъ, -- это мн? никогда не понадобится...
Однако, милое простодушное лицо Джустино самымъ нагляднымъ образомъ опровергало это предположеніе.
Я махнулъ
