Что жъ у него марочекъ-то... полная уже коллекція?
-- Въ томъ-то и д?ло, что не полная! Нужно еще достать болгарскую выпуска семидесятаго года и какую-то египетскую съ обелискомъ. Тогда, говорить, съ секретарствомъ что-нибудь и выгоритъ.
-- И не стыдно теб?? -- тихо прошепталъ Крутоновъ. -- Гнусно все это и противно. Марки-то эти можно гд?-нибудь достать?
-- Говорятъ, есть такой собиратель, Илья Харитонычъ Тпрундинъ, -- у котораго все, что угодно есть. Разыщу его и достану.
-- Омерзительно, -- пожевалъ губами Крутоновъ. -- Семидесятаго года болгарская-то?
-- Семидесятаго. Горько мн?, братцы.
-- Ну, что жъ, -- пожалъ плечами Вострозубовъ. -- Ты намъ признался, и это тебя облегчило. Если больше никакихъ гр?ховъ н?тъ...
-- Н?ту гр?ховъ? У меня-то? -- застоналъ Мохнатыхъ. -- А банковская операція съ купцомъ Тросносовымъ -- это что? Это святое д?ло, по-вашему?
-- Постой, -- тихо сказалъ Вострозубовъ, беря Мохнатыхъ подъ руку и отводя его въ сторону. -- Ты имъ этого не говори; они не поймугъ. А я пойму. Вотъ -- выпей и разскажи.
-- И разскажу! Все разскажу!! Ничего не потаю. Пьянствовали мы недавно съ купцомъ Троеносовымъ. Онъ и давай хвастаться своей чековой книжкой. "Видалъ, говоритъ, книжку? Махонькая, кажется? Корова языкомъ слизнетъ -- и н?тъ ея!! А большая, говоритъ, въ ней сила. Тутъ я, говоритъ, проставлю цифру, тутъ фамилію -- и на теб?, получайте. Хоть десять тысячъ, хоть двадцать тысячъ!" Хвастался этакъ-то, хвастался, да и заснулъ. А я возьми съ досады, да и выдери одинъ листочекъ...
-- Мохнатыхъ?! -- съ негодованіемъ вскричалъ Вострозубовъ. -- Неужели...
И снова громко застоналъ Мохнатыхъ.
-- Да! Да! Каюсь ради великаго праздника! Три тысячи вывелъ я на листочк?, подписалъ "И. Троеносовъ" -- благо онъ какъ курица пишетъ -- и въ ту же нед?лю получилъ. Тошно мн?, братцы, ой, какъ тошно!!
-- Куда же ты ихъ д?валъ, несчастный?
-- А я пошелъ въ другой банкъ да на текущій счетъ вс? три тысячи и положилъ. Вотъ и чековая книжечка, въ род? Троеносовской.
-- Какая грязь! Покажи... Книжечку.
-- Вотъ видишь... Тутъ сумма и число ставится, тутъ фамилія...
-- Неужели, ни на одну минуту, Мохнатыхъ, сов?сть не схватила тебя за сердце, не ужаснулся ты?... А фамилія получателя разв? тутъ не ставится?
-- Ни-ни! На предъявителя. Понимаешь, какъ удобно. Предъявилъ ты чекъ, и расписокъ никакихъ съ тебя не берутъ -- пожалуйста! Получилъ изъ кассы и иди домой.
-- Гмъ!.. См?шные, ей Богу, эти банкиры. Покажи-ка еще книжечку... Значитъ, ты сначала выдралъ такой листочекъ, a потомъ уже подписалъ купцову фамилію.
-- Ну, конечно! Охъ, тошнехонько мн?, братцы!.
-- Выпей, преступная твоя душа. Вонъ, тамъ твой стаканъ, на окн?... Ну, теперь бери твою книжку. Да спрячь подальше. А то, братъ, знаешь, не трудно и влопаться... Такъ вс? три тысячи, значитъ, у тебя и лежатъ?
-- Вс? лежатъ, -- вскричалъ кающійся Мохнатыхъ, ударяя себя въ грудь. -- Ни копеечки не трогалъ!
-- Н-да... Ну, ничего. Богъ тебя проститъ. По крайней м?р?, теперь ты облегчился...
Полянскій уже давно ревниво сл?дилъ
