Аркадий Тимофеевич Аверченко
(1881—1925)
Главная » Шутка Mецената » Аркадий Аверченко,Шутка Mецената, страница 9

Аркадий Аверченко,Шутка Mецената, страница 9

с ласковыми глазами и предложил:

-Не хотите ли перекинуться в картишки? Тут, в задней комнате. Пойдем, господин, много выиграть можете, ежели повезет.

«Шулер,- мелькнуло в голове Мецената,- любопытно с ним сразиться…»

-Ну что ж, пойдем,- благодушно согласился он вслух.

И уже собрался идти, как к столу приблизился огромный плечистый студент в узкой порыжевшей тужурке — мирно уплетавший до этого объемистое блюдо сосисок с пивом за соседним столом,- приблизился и сказал спокойно, но увесисто:

-Нет, вы с ним не пойдете играть в карты.

-Почему?- с любопытством осведомился Меценат.

-Потому что…

-Послушайте, молодой человек… — кротко сказал елейный игрок.- Вы лучше бы не мешались не в свое дело, а?

-А ты, голубчик, лучше отойди,- не менее кротко посоветовал атлетический студент.

У «голубчика» лицо мгновенно изменилось, елейность слетела, как шелуха, и бешеный волк с горящими, как угли, глазами ощерился и защелкал зубами.

-Ну, ну, брось,- спокойно, но серьезно сказал студент.- Отойди. А! Черррт!

Последующее произошло так быстро, что Меценат не успел бы сосчитать до трех: елейный человек сделал неуловимое движение рукой, и в ней вдруг сверкнул, будто бы схваченный в воздухе, короткий финский нож. Он так и застыл на весу, потому что студент, сделав не менее неуловимое движение, уже держал руку «игрока» с ножом немного повыше локтя.

Студент стоял очень спокойно, а «игрок» вдруг побледнел, и рука его задрожала мелкой дрожью…

-Видишь, чудак… я ж предупреждал.

-Как вы думаете,- спросил студент, глядя на Мецената открытым ясным взглядом,- сломать ему руку или просто выкинуть его?

-Неужели можно сломать?- заинтересовался Меценат, более, впрочем, академически, как любитель спорта.

-О, пустяки. Один резкий поворот наружу и… — Нож со звоном выпал из посиневшей руки «игрока».

-Отпустите,- угрюмо сказал он, корчась от боли.- Я уйду.

-Иди, милый, иди с Богом. Нечего тебе тут делать. Пойди займись чемнибудь другим.

Когда они остались одни, Меценат спросил:

-Кто это такой?

-О, страшная скотина. Тот первый, с которым вы сидели давеча, очень приличный малый. Обыкновенный вор. В крайнем случае, лишились бы бумажника — и все, а этот… и табаком глаза засыплет, и ножичком ткнет при удобном случае, не задумываясь. А мы еще не знакомы: студент Новакович.

Вернувшийся Гриша, узнав, в чем дело, в полной мере подтвердил слова Новаковича:

-У нас его тоже не любят… Мы на «мокрое дело» никак не пойдем, а ему это — все равно как «Отче наш» прочитать. Чуть что — сейчас за «перо» [ Перо — на воровском жаргоне — нож. Примеч. авт.

], нехороший человек, наши его избегают… Разрешите пощупать ваши мускулы?- вежливо отнесся он к Новаковичу.

-Сделайте одолжение. Вишь ты, они у меня какие. Это от сахару, да еще моркови ел я много.

Тут же он самым простым убежденным голосом рассказал новым знакомым такую невероятную, неправдоподобную историю, что и Меценат, и Гриша до упаду смеялись.

С этого дня Новакович сделался неизменным спутником, а иногда и телохранителем Мецената во всех авантюрах благодушного скучающего богача.

Позднее всех прилетел на Меценатов огонек беззаботный поэт Паша Круглянский, прозванный Мотыльком, потому что первое время, являясь в компанию даже в десять утра, он неизменно говорил извиняющимся тоном:

-А я к вам на огонек зашел.

Впервые обнаружил его Меценат у витрины большого книжного магазина.

Мотылек стоял, собирая свое морщинистое лицо в чудовищные складки и снова распуская их, и вполголоса ругался:

-Ослы! Подлецы! Скоты несуразные. Черти.

-Кто это «ослы»?- ввязался Меценат в его телеграфический монолог.

-Издатели,- доверчиво пояснил Мотылек.- Что они выпускают? Что печатают? Разве это стихи?

-А вы, собственно,